БУРЯТСКИЙ СВЯТОЙ БАРДО ГАЛСАНОВ

Е.В.Назарова,

краевед (Улан-Удэ)

БУРЯТСКИЙ СВЯТОЙ БАРДО ГАЛСАНОВ

После 16 лет пасторского служения английских миссионеров в Забайкалье, в Лондонском миссионерском обществе стали появляться сомнения о дальнейшем содержании евангельской Миссии по причине отсутствия крещения бурятских приверженцев протестантского христианства. Кое-кто из спонсоров стали считать назначение проповедников в Сибирь ошибкой, а их деятельность бесплодной. Между тем Сталлибрасс, Сван и Юилль объяснили руководству о вынужденной корректировке миссионерской программы: прежде, чем переводить Библию и создать общину последователей евангельского учения Иисуса Христа, нужно подготовить бурятских мальчиков к служению, и дать им элементарные основы грамотности. Однако обучение в школах, семинарии и Академии Английской духовной миссии - дело, рассчитанное на годы. Пасторы писали из Забайкалья своим британским скептикам: «Да не будем утомлены делать добро, ведь в нужное время мы пожнем, если не ослабеем»

Это время настало к 1834 году. Мальчики, которые начали учебу в миссионерских школах, возмужали, превратились в юношей и верных помощников по переводу Святого Писания на бурят-монгольский язык. С усвоением учебной программы у них наступило ясное понимание о приоритете учения Иисуса Христа над традиционными для бурят доктринами ламаизма и буддизма.

Первым юношей, принявшим твердое решение креститься по христианскому обряду, стал семнадцатилетний юноша Бардо Галсанов. Его воцерквление расценено миссионерами как «утреннее облако или ранняя роса», когда он, преодолев языческие путы, встал на «истинный» путь окончательно и бесповоротно.

Его привез в Кодунский стан родной дядя из дальних бурятских кочевий, за 500 верст (или 300 миль в английском исчислении), что может соответствовать Восточному Забайкалью, так как член Английской духовной миссии Вильям Сван иногда ездил туда с евангельскими проповедями. Слушал ли их юный мальчик Бардо – неизвестно, но желание его стать учеником пасторов позволяет думать о посеянных зернах, познать истину. И он воспользовался моментом, когда его дядя совершил перекочевку в хоринские степи.

В Миссию Бардо попал «белой вороной», как «галилеянин» по выражению мистера Эдварда Сталлибрасса. Мальчика поселили вместе с другими учениками – сверстниками, но новый член евангельской общины так отличался от них своим невежеством, грубыми манерами и речью («диалекту»), что тут же стал объектом насмешек. Например, он совершенно не знал букв алфавита, элементарных понятий об окружающем мире, о сути христианского учения. «У него мало знаний, но сердце искреннее», - отзывался о нем Сталлибрасс. Член Лондонского миссионерского общества Дж. Браун на основании отчетов Сталлибрасса на родину заключил: «По всей видимости, он был мальчиком не с сильно развитыми интеллектуальными способностями, но он был тем, кого можно было избрать из числа других мальчиков, но глупости, которые он совершал, поставили в тупик мудрецов, а его слабости поставили в тупик сильных».

Речь идет о тех трудностях, с какими давалась учеба бурятскому мальчику из бедной семьи, оставшейся за сотни верст. Однако Бардо не в пример других особенно настойчиво занимался помимо школьной программы самообразованием и вскоре научился читать и писать, а также запоминал отрывки из Священного Писания. А еще днем он находил время для тайной горячей молитвы.

Все это радовало Сталлибрасса, и он с удовлетворением писал в Лондон: «В пустыне начали зарождаться почки и нежные цветы!» Но только через два года прилежной учебы при признаках интеллектуального совершенствования Бардо Галсанов был официально назван учеником Миссионерского стана в Кодуне. И он же стал первым из сверстников, кто принял решение о святом крещении в христианство. Сначала бурятский мальчик говорил об этом с детьми Сталлибрасса (которые обучались в той же миссионерской школе), делился с ними теми впечатлениями, которые на него производило познание библейских истин, показывая при этом глубокую веру в единого Бога и Спасителя Иисуса Христа. Затем состоялся долгий разговор с самим наставником общины Эдвардом Сталлибрассом. Тот с ним много беседовал и также убедился, что мальчик тверд в своем решении. Было видно, что Бардо не преследовал «корыстной» цели просто «очиститься» от прежних языческих суеверий через слово Христа, но стать учеником Бога.

Сталлибрасс разъяснил Бардо о тех трудностях с соплеменниками, если он оставит традиционную веру отцов, «погрязших в язычестве», и посоветовал поехать на родину для согласования решения о перемене веры с родителями. Тот действительно поехал в родные кочевья, где по сути дела занялся проповеднической деятельностью: он рассказывал соплеменникам о христианской евангельской вере, дающей спасение и познание истины, и что если они желают попасть в рай, нужно следовать за Иисусом Христом, поскольку языческая вера и ее боги не дают спасения после смерти, а ведут в ад. По словам Брауна, «этот юноша по имени Бардо очень беден, не пользовался большим влиянием на окружающих людей; его выгнали из юрт, потому что он не поклонялся [языческим] богам; несмотря на это он оставался твердым, хотя все его ругали, но он не сдавался». Такова же ситуация, вероятно, была и в родном доме. Его решение поменять веру не было поддержано, и Бардо был вынужден окончательно покинуть родителей, объявив им, что отказывается от поклонения родовым «идолам». Как писал Сталлибрасс, «Бардо действительно оставил поклонение идолам, его упрекали и ругали, и выгнали из родного кочевья. Но это не повлияло на его решение. Я уверен, что он не только освободился о поклонения идолам, а научился искренне поклоняться живому Богу».

По возвращению в Кодун, Бардо некоторое время жил у своего дяди, ища душевную поддержку у не предавшего родственника. Узнав об этом, Сталлибрасс отправил юноше письмо с извещением о готовности крестить. В ответ Бардо подтвердил, что его желание принять христианскую веру не изменилось. На церемонии крещения прибыл из Онинского миссионерского стана Английской духовной миссии пастор Вильям Сван. И хотя предварительное собеседование не показало полноту усвоенного Бардо христианского учения, евангельские проповедники решили провести крещение, в надежде, что новообращенный своей настойчивости сумеет постичь полноту религиозной доктрины. Вскоре за его примером перейти в новую веру последовали и другие ученики английских проповедников.

И все же тоска по родителям не покидала мальчика. Он понимал, что они заблудились в языческой вере, но помочь им понять светлое учение Иисуса Христа уже было не дано. Вскоре пришло известие о смерти матери. Бардо сильно переживал, что она попадет в ад, поскольку никогда не слышала о Христе, она была потеряна для спасения навсегда. Хоринские буряты-ламаисты, воспользовавшись моментом, попытались внушить убитому горем мальчику, что есть один путь для облегчения судьбы матери на том свете - нужно прийти на языческое капище, и, падая ниц перед священным камнем, покаялся в совершенном грехе, вымолить у духов прощение и порвал с христианством. Но Бардо отверг эти советы и остался твердым евангелистом.

Возмужав и окрепнув духовно, Бардо Галсанов получил от английских миссионеров почетное право выходить со словом Христовым к соплеменникам. Первый выход к бурятам состоялся вместе с Шагдуром Киннатовым для распространения печатаемых в Кодунском стане богодуховных книг среди кочевников Кижингинской долины. Затем начались самостоятельные поездки. Подробностей о них мы не знаем, кроме одного - во время проповеди среди кодунских бурят его сильно ударил по голове какой-то лама. Юноша воспринял это за благо для укрепления в новой избранной вере, как подвергались гонениям первые Христианские Апостолы. В одном из писем неизвестному адресату его сотоварищ по Кодунской миссии Шагдур Киннатов 29 августа 1834 года писал неизвестному адресату (возможно, пастору Джону Брауну в Санкт-Петербург): «Один из наших молодых людей некоторое время назад высказал мысль о том, что ради Христа не было бы столь ужасным, если их враги станут бить и досаждать, «потому что», сказал он, «это сделает больше шуму, и таким образом, многие услышат об этом и захотят спросить, что это значит». Счастливый юноша – он ничего не знал о том, к чему готовил его Господь!»

Тот же Шагдур Киннатов подробно описал кончину Бардо Эдварду Сталлибрассу, на то время находившемуся по миссионерским делам в Лондоне. По непонятным причинам два перевода одного и того же источника из книги Дж.Брауна, имеют некоторые разночтения, но в том и другом мы находим недостающие дополнения, очень важные для общего понимания события. Поэтому, беря за основу один из них, мы в скобках помещаем отсутствующие детали во втором.

«Вам будет важно (интересно) знать о том, что юноша, завершивший свой короткий путь – это Бардо, подававший надежды ученик <…>. Он первый проявил интерес к Благой вести (обратил особое внимание на Евангелие), своим открытым признанием, что он ученик Христа (посвятив себя в ученики Иисуса Христа), а также отказом поклоняться богам своих предков (он отказался поклоняться богам отцов), он вызвал негодование лам и других ревностных последователей (выступил противником лам, и других посвященных служителей).

Однажды в конце прошлой зимы (к концу зимы) какой-то лама сильно избил его по голове (один из лам сильно ударил его по голове), и сразу после этого он стал жаловаться на нездоровье (начал жаловаться на плохое самочувствие), последовавшие мучительные головные боли и довольно сильный жар (сильную головную боль и сильный жар). Были испробованы разные средства для его выздоровления, но безуспешно (пытались его лечить разными способами, но безуспешно). Жар продолжался несколько недель и был очень силен, временами ему становилось немного лучше, но силы постепенно угасали (сильный жар продолжался много недель с небольшим перерывом, его силы постепенно убывали). Вскоре появились и другие симптомы болезни: боль в груди, кашель и бессонница, и он стал угасать прямо на глазах (вскоре появились другие симптомы болезни, боль в груди, кашель и потеря сна, ему становилось все хуже и хуже). Около восьми недель назад он попросил, чтобы его перенесли а палатку (юрту) к своему дяде, жившему по соседству в надежде [надеясь], что эта перемена пойдет ему на пользу (что изменения были к лучшему), и мы перенесли его туда. Врач проявил свое умение и назначил ему курс лекарств ( был прикреплен местный квалифицированный врач, который назначил ему курс лечения); но Бардо становилось все хуже (но его состояние продолжало ухудшаться), пока его друзья из страха, что он умрет, не стали уговаривать (начали говорить) его сделать какие-нибудь языческие обряды, как самый надежный способ спасти ему жизнь (прибегнуть к некоторым языческим обрядам, как лучший способ спасти ему жизнь). Но он не согласился ни на какие действия, и, опасаясь, что какие-либо суеверные обряды могут быть проведены над ним против его воли, он попросил, чтобы его перенесли обратно к ним (Бардо испугался, что обряды будут проводить вопреки его воли и попросил, чтобы мы его взяли назад). На что его друзья с готовностью согласились, сказав, что теперь он наш и телом и душой, и что они отдадут его, чтобы жил и умер учеником Спасителя, которого мы проповедуем (его друзья согласились, говоря, что он был наш и душой и телом, и они оставили его жить и умирать как ученика Спасителя, о котором он проповедовал). Его перенесли обратно со всеми предосторожностями, и, хотя он был крайне слаб, казалось, он не испытывал страданий при перевозке (его аккуратно унесли, хотя он был очень слаб, он не так уж страдал от переезда).

Местный врач все же дал ему надежду на выздоровление и прописал некоторые лекарства; поэтому он хранил надежду выжить до конца (местный врач все еще давал ему надежду о выздоровлении, предписал ему лекарства, настаивал, чтобы он держался до последнего); тем не менее он ясно сказал, что не боится умереть, хотя и хотел бы пожить дольше, чтобы воздать уважение и заботу родителям (однако Бардо говорил, что не боялся умирать, но хотел все-таки жить, если на то будет воля Бога, чтобы почтить своих родителей и позаботиться о них).

Утром того дня, когда он умер, понимая, что его конец близок, я сказал ему, как и ранее, что он должен оставить всякую надежду на выздоровление, а затем у нас с ним был очень хороший разговор о вере и надежде (утром в день его смерти, он понял, что пришел его конец <…>, и затем я поговорил с ним о вопросе веры и надежды). Если ты сейчас умрешь, куда отправиться твоя душа? (Если ты умрешь сейчас, куда твоя душа пойдет?). На небеса (на небо). Кто ее там примет? (Кто примет ее там?). Бог. На какого спасителя ты полагаешь свое спасение? (На какого Спасителя ты уповаешь о спасении?). (Сделав особое ударение) (с ударением). На Иисуса Христа. Если бы Бог не привел тебя по Своему проведению сюда, чтобы с тобой случилось? (Если бы Бог не привел тебя сюда, чтобы с тобой стало?). Я прожил бы в грехе и отправился в ад после смерти.

Жестокая боль и почти не прекращающийся кашель мешал ему говорить последние одну-две недели его жизни, но его разум оставался абсолютно ясным и спокойным, пока не наступили самые последние мгновения смерти. Его пульс сильно участился, а конечности уже начали холодеть, когда я услышал его предсмертное исповедание, о котором я только что написал. Около часа пополудни его дыхание постепенно успокоилось, как бывает с тем, кто мягко погружается в сон, пока совсем не прекратилось примерно в два часа почти незаметно для глаз.

[Этого отрывка нет в тексте письма Шагдура Киннатова, помещенном в полученной нами ксерокопии книги Дж.Брауна, и поэтому непонятно, что переводила Татьяна Батуева ранее и воспроизведенное в книге А.В.Тиваненко «История Английской духовной миссии в Забайкалье (начало XIX столетия) – Улан-Удэ, 2009 год.]

И вот таким образом, в Иисусе уснул тот, кого надеюсь, мы могли бы назвать одним из начатков бурятского народа, собранного в Царство Спасителя (так он заснул в Иисусе, тот, которого, как я надеюсь, можно считать первым плодом бурятского народа, собранного в Царстве Спасителя); и которого можно назвать мучеником ради Христа (тот, который пал как святой мученик для дела Христа), так как у меня нет сомнений в том, что удары по голове, полученные от разъяренного ламы, послужили косвенной причиной его смерти (я ни сколько не сомневаюсь, что причиной смерти стало то, что разъяренный лама ударил его по голове).

Мы попытались сделать это особым событием ради товарищей, с которыми он учился, и других; многие плакали, когда его опускали в могилу недалеко от того места, где останки нашей любимой сестры, г-жи Сталлибрасс, дожидаются воскресения (мы пытались как-то сгладить происшедшее ради других учеников, учившихся вместе с ним, было много плача, когда его положили в могилу от того места, где покоятся останки нашей возлюбленной сестры, госпожи Сталлибрасс до воскресенья).Текши, еще один (другой) из наших молодых людей (молодой человек), прочел над могилой срывающимся (дрожащим) голосом отрывок из пятнадцатой главы первого Послания к Коринфянам, и я сказал несколько слов собравшимся людям о прочитанном (то, о чем говорится в отрывке). Это был очень трогательный момент, и в то же время, это было большим ободрением для нас, когда мы слушали обращенного бурята, твердо верующего в Спасителя и присоединившегося к нашей похоронной службе, на которой мы предавали земле тело другого молодого бурята, умершего в вере».

Существует еще одно описание смерти Бардо, вероятно сына Эдуарда Сталлибрасса, заменившего отца в Кодунском стане на время долгой командировки отца в Петербург и Лондон, но вновь удивляют расхождения в дословном переводе:

«Когда г-н Сван вошел в палатку, где лежал Бардо, он увидел, что его друзья поместили на стену напротив него несколько заклинательных предметов, на которые больной человек должен смотреть, чтобы исцелиться; но Бардо вместо того, чтобы поверить в них из-за своего ухудшающего состояния, повернулся к ним спиной и лежал в неудобном положении, чтобы только не смотреть туда (когда господин Сван входил в юрту, где лежал Бардо, он заметил, что друзья Бардо поместили на стене некоторые ширмы, на которые больной человек должен смотреть, чтобы исцелиться, но Бардо, кроме того, что не верил им, он отвернулся спиной к ним, и лежал в таком неловком положении, чтобы его глаза не смотрели на них).

И только в последующую пятницу, немного после полудня, окончались его земные страдания. Никогда прежде я такого не испытывал, стоя и смотря на него, как он с миром уходит к своему Спасителю, в чем мы уверены (так его страдания здесь продолжались до пятницы.Я стоял и смотрел не него, не поддаваясь каким-либо чувствам, т.к. мы мирно доверили Спасителю). Смерть и в самом деле была не страшна (у смерти был украден ужас). Я думаю, что никто из нас не отказался бы лечь рядом с ним, чтобы вместе вступить в вечность невиданной славы (я думаю, что каждый из нас согласился бы лечь рядом с ним, чтобы войти в невидимую славу вечности). Никто, кроме тех, кто бы вместе с нами в подобных обстоятельствах, не может испытать ту радость, которую чувствовали мы, когда смотрели, как тот, кто совсем недавно жил в величайшей тьме и утопал в грехе, не только увидел в Христе своего единственного Спасителя, но и мог возложить на Него все свое упование и надежду и выдержать до конца вместе с Тем, Кого любил (а те которые были в подобных с нами условиях, могли войти в ту радость, которая у нас была, так как мы видели того человека, который еще совсем недавно жил в большом невежестве и грехе.Он не только принял Иисуса Христа единственным Спасителем, но также и возложил на Него всю свою надежду, и был со Спасителем, которого он любил всю свою жизнь).

Эдвард Сталлибрасс, получив в Лондоне известие о смерти Бардо, был глубоко опечален, и в память о нем опубликовал некролог в «Миссионерских хрониках». Учитель и наставник бурятского мальчика писал о том, что Бардо первым обратил внимание на Евангелие и серьезно посвятил себя познанию истин Иисуса Христа, отказавшись поклоняться языческим богам предков, выступил противником лам и шаманов. Возможно, разница в переводах одного и того же письма Шагдура Киннатова, имеющихся в нашем распоряжении, есть результат редактирования Дж.Брауном его письма в некрологе Сталлибрасса о кончине Бардо, а Татьяна Батуева пользовалась каким-то другим источником, может быть неизвестным нам текстом в «Миссионерских хрониках», однако публикацией некролога мы не располагаем и поэтому не можем судить о правильности того или иного перевода.

Дж.Браун посвятил Бардо целую главу своей книги о деятельности Английской духовной миссии в Забайкалье, назвав ее «Бурятский святой Бардо», в коем качестве этот юноша, умерший за веру, и пребывал а Онинско-Кодунском станах после своей кончины.

Во время археологических поисков некрополя английских миссионеров в Кодуне нам удалось помимо некрополя двух жен Э.Сталлибрасса найти рядом и затерянное захоронение Бардо Галсанова. При ее шурфовке в глубокой яме (соответствующей христианскому обряду захоронения) найдены сильно разрозненные останки молодого человека. Полностью вскрытие не производилось, но факт раннего осквернения установлен. К подобным приемам обычно прибегали ламы по отношению отступников от своей веры, а значит устанавливается и факт продолжения борьбы с памятью того, кто первым из хоринских бурят принял твердое решение о переходе в евангельскую христианскую веру.